Великосельский М. Ю. КОРАБЛЬ СНИМАЕТСЯ С ЯКОРЯ

М. Ю. Великосельский, шеф-редактор Первого канала в Санкт-Петербурге, выпускник факультета журналистики СПбГУ 1986 года

КОРАБЛЬ СНИМАЕТСЯ С ЯКОРЯ

«Корабль снимается с якоря и плывет по темным волнам, а его паруса надувает ветер странствий» — такую картину рисовало мое воображение. «Наступит время, и я непременно стану моряком! Это решено!» — говорил себе я, еще не подозревая, что уже через несколько лет буду мечтать совсем о другом.

А тогда, полный радужных надежд, готовился поступать в Нахимовское училище. «Вы, молодой человек, не подходите по состоянию здоровья» — эти слова прозвучали как приговор. И двери прославленного училища остались для меня закрытыми.

Но вот я стою на палубе корабля с гордым именем «Московский комсомолец» — и это не сон, а явь. Позади учеба в физико-механическом училище, 3 года службы на северном флоте… А что впереди?

А впереди меня ждал факультет журналистики ЛГУ. Да, да — теперь я мечтал стать журналистом. Проработав в одной из местных газет, я уже видел себя ни много ни мало специальным корреспондентом в какой-нибудь далекой и красивой стране.

…Вступительный экзамен по языку. Передо мной текст на английском и словарь. Первые же три буквы текста повергают меня в шок. Заглянув в словарь, я понимаю, что это какие-то артикли. Но от этого легче не становится. С языками у меня, мягко скажем, неважно. Да и в физико-механическом техникуме, где я учился, ставили «4» за посещаемость. Но нужно как-то выходить из положения. И я пускаюсь на хитрость: для начала решаю найти общий язык с преподавателем, изъясняясь исключительно по-русски. У меня был такой вид, что преподаватель сжалился и зачел экзамен, взяв с меня честное комсомольское «никогда и ни с кем не разговаривать по-английски».

И вот я уже студент. И мне очень нравится студенческий билет, в котором под надписью «Факультет журналистики» красуется моя фамилия. Большое серое здание раскрыло передо мной свои двери, до этого казавшиеся наглухо запертыми. Внутри все было достаточно ветхим. Но я все равно ни на что не променял бы те обшарпанные подоконники, на которых мы любили сидеть и болтать ни о чем.

Наша семья — 50 человек студентов: ребята, уже отслужившие в армии и на флоте, девчонки, успевшие поработать, а остальные — школяры. Мы были такие разные. Но нас объединяла цель — стать настоящими журналистами.

Пивной бар на 1-й линии за Средним проспектом. Отвратительно-мерзкий и самый дешевый. Однако это не мешало нам устраивать там пирушки по поводу и без. Кто-то из студентов придумал заведению романтическое название «Алоэ».

Напротив факультета находилась шашлычная «Мишень». Туда мы имели доступ всего один раз в месяц — после стипендии. От одного напоминания о шашлычной у меня прямо начиналось головокружение. И я мечтал, что когда-нибудь буду ходить туда каждый день.

«Ссылка» на картошку после 1-го курса. Совхоз «Житково». Нас разместили в детском саду. И первое, что мы сделали, — это устроили «картофельный бал». У троих ребят в тот день как раз был день рождения. Висят картофельные гирлянды, повсюду поделки из картофеля, а на столе — праздничное меню — 15 блюд. Обязательный ингредиент — все та же любимая картошка. Мы разбиваемся на команды по 2–3 человека. Одно из соревнований — буриме. Дается сложная конструкция, типа «студенческий сельскохозяйственный отряд» и надо к ней придумать рифму. А потом — «мозговые атаки»: собравшись за столом, мы начинаем сыпать новыми идеями и предложениями. Перекладываем известные мелодии на собственные тексты, и в результате рождается очередная рок-опера: «Мы студенто нам до черта надоело обученто».

Но за праздниками следовали будни. Одно из первых занятий — лекция по основам журналистики. Преподаватель: «Какое главное качество журналиста, товарищи первокурсники?» Студенты: «Честность!», «Принципиальность!», «Партийность!» Курс шумит, как растревоженный улей. Каждому хочется «засветиться» и показать себя с лучшей стороны.

«Да-а-а… набрали 1-й курс, — качает головой профессор. — Самое главное качество, без которого журналиста быть не может, — любопытство. Вот представьте себе: прошли 1000 человек — а ты остановился и сказал: „Ни фига себе!“ Второе: когда ты написал, рассказал или показал — а 1000 человек сказали: „Ни фига себе! А где были мы?“ Вот и весь секрет».

Помню декана Комарова. Серьезный и требовательный, он многим казался сухарем, но на самом деле был удивительным человеком, способным грамотно навести порядок. И как бы мы ни били себя в грудь и ни кричали, что мы творцы и привыкли к творческому беспорядку, без дисциплины Комарова все равно далеко бы не ушли.

Сущим мучением для меня был иностранный язык. А так как я дал страшную клятву не говорить по-английски, то решил учить французский с нуля. Бедная француженка мучилась со мной целых 4 года. Зато к экзамену я назубок выучил сказку про Нильса и гусей и с удовольствием декламировал ее изумленной преподавательнице.

Надо сказать, что к экзаменам мы подходили творчески. У нас был товарищ. Каждый раз накануне экзамена он шел и выпивал несколько кружек пива. На вопрос: «Макс, что ты делаешь?» — он отвечал: «Ну ты же видишь, в каком виде я прихожу утром. Профессор сразу же понимает, что я всю ночь учил, что меня сейчас перед ним трясет. И я вообще чуть живой!» Не знаю как, но метод Макса работал на все 100%. Экзамены он сдавал. И весьма успешно.

Незабвенный день. Я с гордостью несу мою первую серьезную работу в «Ленин-градскую правду». Я уверен, что это настоящий очерк и редактор пожмет мне за него руку в знак уважения. Редактор, настоящий мэтр, был сдержан. Прочитав внимательно мой «шедевр», он пометил на нем «ВК», отложил в сторону и сказал: «Вот тебе телефон, перезвони дней через 10». Я был настойчив и звонил каждый день. При этом меня очень интересовало, что значит таинственное «ВК», — не иначе как «высшее качество». Разгадка была проста: «ВК» — значит «в корзину».

С 1-го курса я печатался в многотиражке завода «Светлана», потом в «Смене», так что к 3-му курсу уже успел «засветиться» практически во всех основных газетах.

Окончательно и бесповоротно влюбившись в фотодело, я пошел на кафедру производства и оформления газет. Я считал, что если из меня не получится «писака», то, по крайней мере, выйдет хороший ответственный секретарь.

Диплом с красивым названием «Образ США в советской прессе» я защитил на кафедре зарубежной журналистики. Будучи студентом, неожиданно для себя умудрился съездить в Америку. Я был первым и последним — больше туда долго никого не пускали.

Но одно утро запомнилось на всю жизнь. Собираюсь в университет. И вдруг звонок: «Поздравляю, у тебя родился сын!» Бегу на занятия, и меня переполняют чувства. «Что же делать? Что делать? — вертится в голове. — Ведь до этого я был просто, а теперь уже отец!» Смотрю — пивной ларек. Подбегаю, говорю заспанному продавцу: «Мне кружку пива и еще с повтором». Он наливает. Я стою и пью, потом не выдерживаю и говорю: «У меня сын родился!» Продавец со вздохом: «Да я с восьми утра здесь стою». Я сначала не понял, к чему это он. А потом до меня дошло: не первый я такой новоиспеченный папаша, который пиво у него пьет.

Всплывает в памяти предательская тройка по марксизму-ленинизму. Предмет был серьезный, и человек, который принимал экзамен, тоже относился к своей работе очень серьезно, поэтому у меня и оказалась тройка. Хотя в целом закончил я хорошо.

Вспоминаю промелькнувшие, как сон, студенческие годы и завидую себе — первокурснику: «Счастливый, ведь тебе еще предстоит повстречать удивительных людей, которые тебя по-настоящему заинтересуют и увлекут». Завидую. Только сейчас поймал себя на этом…

Жизнь раскидала выпускников нашего курса по разным городам и странам. Кто-то ушел в бизнес, кто-то работает по профессии.

А я так и не стал моряком, но мой «корабль» нашел свою тихую гавань — факультет журналистики ЛГУ.

Записала Ю. Лаваренко