Литературная весна-2016

Литературная весна этого года в ВШЖиМК СПбГУ не особенно богата событиями. Все, как всегда, музеи, театры, выставки. Исключительным можно считать только выход второго (юбилейного) выпуска студенческого альманаха «Глагол». Но два завершающих события наверняка запомнились их участникам – студентам первого курса факультета прикладных коммуникаций.

Первое – премьера у соседей, в театре на Васильевском, спектакль «Охота жить» по рассказам Василия Шукшина.

Самобытные характеры и удивительные судьбы переплелись в новом спектакле Романа Смирнова. Герои избранных рассказов Шукшина пели и трудились, пили, плясали, любили, жили под общим небом. Спектакль длился четыре с половиной часа. За это время ты привыкаешь к большому количеству персонажей. Зрители могли наблюдать и показ мод местного масштаба, и настоящую свадьбу, посиделки во дворе. Может быть к такой живой атмосфере располагал небольшой по меркам петербургских театров зал? Спектакль завершился необычно: свадебный стол придвинули к первому ряду и пригласили всех желающих присоединиться к веселью.

Мы восприняли представление по-разному. Кто-то посчитал, что такая задумка, сделать некое попурри из произведений Шукшина - необычное новое решение. Кому-то спектакль показался не совсем удачным. Но одно можно сказать точно. Сходить на «Охота жить» стоит. Равнодушным не останется никто!

К. Скворцова

Второе важное событие – посещение Пушкинского Дома (академического Института русской литературы), где с 16-18 мая проходили Шестые Международные Приговские чтения, посвященные творчеству самого известного российского постмодерниста Дмитрия Александровича Пригова. В числе участников чтений были филологи, искусствоведы, культурологи из России, Италии, Германии, Великобритании, Швейцарии, Кореи, США. И… студенты факультета журналистики Валерий Отяковский и Виолетта Полякова.

На конференции шла речь о многих важных и значительных для нашей будущей профессии вещах. «Энциклопедия и энциклопедичность – центральная тема Приговских чтений 2016 года. Творчество Д. А. Пригова, проблематизировавшего возможности языка и работавшего с различными медиа, представляет собой глобальный жизнетворческий проект, который в то же время есть и новая «энциклопедия русской жизни».

Своими размышлениями о конференции и Пригове с поделился студент 1 курса Д. Волковский.

Мероприятие было очень информативным, так как было предоставлено огромное количество новой и любопытной информации о творчестве и личности Пригова. Были продемонстрированы различные точки зрения на его поэтическое творчество. Вообще по-настоящему было удивительно побывать на конференции, так как она произвела впечатление на меня своей масштабностью, разнообразием и информативностью.

Я написал эссе о Пригове, Для меня Пригов – поэт. Оригинальность и эксцентричность его поэтики заключается в том, что он играет в «поэта», и поэту придуманному дарит внеэстетический компонент своей индивидуальности. Пригов создал литературного псевдоавтора, которого назвал собственным именем Дмитрий Александрович Пригов. Но реальный поэт противостоит своему персонажу. Дмитрий Александрович Пригов как продукт концептуальной деятельности писателя / художника / теоретика Пригова — пародия на настоящего писателя: «пустое место», выразитель нормативных представлений о жизни и литературе, целеустремленный «воспитатель масс», плодовитый эпигон / графоман. И если сам Пригов — детище неофициальной культуры, то Дмитрий Александрович Пригов маркирован как явление культуры официальной.

Реальный Пригов стремился через деконструкцию и деформацию языка социалистического реализма и затертых советских штампов показать бессмысленность и фальшивость насаждаемых в стране идей. Сначала он заставлял сочинять стихи настоящего «поэта-патриота» Дмитрия Александровича Пригова, который демонстрировал преданность и верноподданичество, а после смеялся над литературным языком псевдоавтора, в котором отсутствовала индивидуальная неповторимость и уникальность.

Почему я считаю творческий опыт Пригова до сих пор актуальным? Главным «оружием» Пригова-поэта при решении любой творческой задачи было слово, алгоритмы использования которого постоянно обновлялись им. Вот сегодня СМИ в связи с новым законом постоянно спорят о возможности/невозможности использования табуированных, обсценных слов в публичном пространстве. А ведь проблема эта старая! Обычно в поэтических текстах стилистически сниженные слова - это средство речевой характеристики (передачи «чужой речи»), средство выражения оценки... А русский мат? Может быть, это средство привлечения внимания? Прочитайте стихотворение Д.А. Пригова «Какая стройная мамаша!».

Рассуждения о допустимости или недопустимости ненормативной лексики в искусстве с неизбежностью приводят к новым важным вопросам. Как должно искусство отражать жизнь? Что значит «показать всю правду жизни»? Что вообще считать правдой? Фотографически точную копию реальности? Или основная задача искусства и заключается ретушировании голой эмпирики? Где граница допустимого в искусстве? И кто вообще способен эту границу прочертить? Чем руководствуется «внутренний цензор» – этическими соображениями или эстетическими?

Мне кажется, что в лучших произведениях Пригова обсценное слово становится средством созидания образа автора, русского мужика, переживающего такие эмоциональные состояния, которые провоцируют использование табуированных слов в замещение агрессии. Кроме того, для поэта, как мне кажется, важен «эмоциональный эффект» после использования обсценного слова - эмоциональная встряска, которая и входит в авторскую программу.

И, естественно, поэт-концептуалист не мог не использовать провокативную сущность обсценного слова. Хорошо сказал один герой Джека Лондона: «Крепкое словцо, вовремя и к месту сказанное, облегчает душу. Частая ругань лишает ругательство смысла».

Это не единственная проблема, о которой заставили задуматься участники Приговских чтений.

Жалко, что не удалось выступить, но ничего страшного. Надеюсь, что в будущем у меня будет возможность!

Д. Волковский