Угрюмов В. Б. ЖУРНАЛИСТИКА — ЭТО ФОРМА ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ОКРУЖАЮЩУЮ ТЕБЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
В. Б. Угрюмов, гл. редактор журнала «Деловой Северо-Запад», Председатель Экспертного совета по грантам Санкт-Петербурга в сфере СМИ, член Комиссии по вопросам помилования на территории Санкт-Петербурга, председатель жюри ежегодного журналистского конкурса «Золотой гвоздь», выпускник 1987 г.
ЖУРНАЛИСТИКА — ЭТО ФОРМА ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ОКРУЖАЮЩУЮ ТЕБЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
С детства я рос с мыслью о том, что буду поступать на исторический факультет. Дело в том, что я глубоко увлекался историей и всегда думал, что это — мое. Думал, что буду заниматься изучением исторических документов и даже, может быть, участвовать в археологических раскопках. Так я искренне считал до девятого класса. И вдруг я совершенно четко осознал, что записывать то, что было, мне не интереснее, чем пытаться воздействовать на сегодняшний мир. А журналистика — это и есть одна из форм воздействия на окружающую тебя действительность. Итак, я резко изменил свой вектор, уже четко понимая, что буду иметь возможность активно влиять на происходящее. В десятом классе я пошел работать в местную районную газету, где начал писать свои первые заметки. После школы попытался поступить в Московский университет, но, к счастью, провалился на первом же экзамене. После чего я вернулся к себе на родину и продолжил работу в районной газете, причем забавно было то, что единственная штатная должность, которая на тот момент была свободна, — это фотокорреспондент. До этого я фотоаппарат в руках не держал. И вот я взял его в руки и даже достиг в этом кое-каких успехов.
Итак, я стал студентом Ленинградского государственного университета в 1982 году. Одни из самых ярких воспоминаний о студенческой жизни у меня связаны с поездкой за границу. Тогда существовала практика так называемого международного обмена между университетами. В частности, Ленинградский университет обменивался студентами с Лейпцигским университетом в ГДР. Я думаю, что Сергей Григорьевич Корконосенко до сих пор помнит, как мы чуть было не устроили побег в Германии. Через неделю пребывания в Дрездене мы очень устали от культурной программы, так как нас не столько водили по редакциям газет, сколько по всевозможным музеям. Поскольку это была не туристическая поездка, нас все это не очень интересовало. И мы, сговорившись вчетвером, не предупредив преподавателей Сергея Григорьевича Корконосенко и Людмилу Петровну Громову, вечером отправились из Дрездена в одну из близлежащих деревень, где жила наша знакомая, студентка философского факультета ЛГУ. Мы прекрасно провели время в этой деревне, выпили, конечно, шнапс, погуляли по немецкой социалистической деревне. Мы общались с местным крестьянином на смешанном русско-немецком языке, причем общались на довольно серьезные темы, например, обсуждали тему Горбачева. В общем, прекрасно провели время. А утром сели на электричку и вернулись в Дрезден. Естественно, сразу же напоролись на разъяренных и взволнованных Сергея Григорьевича и Людмилу Петровну, которые провели бессонную ночь в поисках нас. Нам было высказано все, что о нас думают. В общем, была очень некрасивая сцена, за которую мне до сих пор неудобно и перед Корконосенко, и перед Громовой. При этом на тот момент нам грозило наказание, что мы больше никогда не поедем за границу.
Также хочется вспомнить первый рабочий день нового декана факультета Владимира Георгиевича Комарова. Помнится, у меня были очень непростые отношения с преподавателем по английскому языку Ольгой Михайловной Кузнецовой. Она ко мне очень нежно относилась и, как это бывает, старалась спрашивать с меня как можно жестче. И вот я в очередной раз или не прочитал текст, или не сделал домашнее задание, тем самым сильно разозлил ее, она повела меня в деканат разбираться. Заходим в деканат. Передо мной сидит суровый мужчина в очках. Она начинает ему жаловаться на меня, я естественно, пытаюсь как-то оправдаться. И тут выясняется, что этот самый мужчина в очках и есть наш новый декан, который еще только знакомится с делами. Он принял участие в воспитательном процессе и спросил меня: «Товарищ Угрюмов, и что мне теперь с вами делать?» Я ему ответил: «На вашем месте я бы себя отчислил». Но мне повезло, меня простили на первый раз.
Очень хорошо помню, как мы под руководством Сергея Васильевича Смирнова с однокурсниками создали научную группу из четырех человек. Сергей Васильевич учил нас одной дисциплине, к сожалению, редкой сегодня, — контент-анализ. Это метод анализа текста на предмет выявления скрытых намерений автора. Нам поручили изучить еженедельник «Светлана» (журнал крупного промышленного объединения) методом контент-анализа. Мы взяли подшивки газет и неделями по вечерам изучали эту газету, занимались своим подсчетом, составляли большие таблицы. Мы ездили с докладами на научные конференции. Но в результате кончилось все довольно печально. Однажды член нашей группы Ольга Чепелевич поехала в Киев на научную конференцию с докладом по результатам нашего исследования. Она просто сообщила о результатах нашей работы и в итоге сказала, что информация о политической жизни занимает далеко не то место по объему информации, которое должна занимать в издании подобного рода. То есть было очевидно, что это не главная тема этого еженедельника. Там много культуры, очерков и т. д. Вечером от Киевского обкома партии поступил звонок Ленинградскому, ночью подняли секретаря Выборгского райкома партии, который руководил промышленным объединением «Светлана». На следующее утро нас всех вызвали. Был дикий скандал. Редактор газеты была просто в панике, ведь, получается, случилась некая идеологическая диверсия. Наш научный кружок закрыли, и на этом наша официальная работа методом контент-анализа закончилась.
В течение своей жизни я занимал немало постов, но самое острое ощущение того, что я чего-то достиг, посетило меня, когда я в 1991 году пришел корреспондентом в «Ленинградскую правду». Я был там простым начинающим корреспондентом, но эта газета имела огромный авторитет. С работой в «Ленинградской правде» у меня связано и одно яркое журналистское воспоминание: достаточно короткая, но насыщенная событиями командировка в Вильнюс. Там произошел некий заговор, связанный с переворотом, то есть совершались мало понятные на тот момент события. Редакция отправила меня туда узнать, что же там происходит на самом деле. Ряд репортажей, который я сделал оттуда под общим названием «Тень гражданской войны», был моим первым шагом к политике. И, работая над теми репортажами, я, с одной стороны, впервые почувствовал, что я что-то в стенах журфака освоил, а с другой стороны, начал сознавать большую ответственность за свое слово. Потому что неаккуратным словом можно ситуацию «взорвать», а верным можно этот накал снизить. Но, в общем, могу сказать, что период работы в «Ленинградской правде» был самым светлым, самым романтическим периодом в моей журналисткой практике.
А самый большой свой «ляп» я допустил, работая в газете «Труд», которая выходила многомиллионными тиражами. По просьбе руководства я должен был сделать небольшую заметку об одном ленинградском музее. Я набросал эту заметку, отдал редактору. Он прочитал, где-то подправил, после него ее прочитал заведующий отделом, прочитал корректор, прочитал выпускающий редактор, прочитал наборщик. В итоге эта газета вышла; естественно, я был очень горд собой. А вечером раздается звонок. Редактор говорит упавшим голосом, будто у него отняли партбилет: «Володя, кроме нас эту заметку читали пять человек, и ни один из нас не обратил внимания на первую фразу материала, над которой смеется как минимум весь Ленинград». А фраза начиналась так: «В том месте, где Нева впадает в Ладожское озеро...» Но ведь ни для кого не секрет, что Нева не впадает, а вытекает из Ладож-ского озера, то есть я пустил Неву вспять.
К сожалению, язык современного журналиста несколько обеднен, он насыщен всевозможными жаргонизмами, иностранными заимствованиями. Это как жевать промокашку: вроде бы что-то жуешь, но нет ни вкуса, ни насыщения. Или вторая ассоциация, которая у меня возникает по этому поводу: это как есть гамбургер — первое ощущение — вкусно, тебе нравится, но потом ты понимаешь, что что-то не то и хочется нормальной пищи. Поэтому могу посоветовать начинающим журналистам уделять больше внимания изучению истории и литературы. Ведь история дает кругозор, русский язык и литература учат преломлять и выражать свою мысль, а остальные предметы, по большому счету, имеют прикладной характер. Очень полезно для студентов, начиная как минимум с третьего курса, идти работать, а может быть, и раньше. Вот тогда работа помогает расставить все знания на свои места, с помощью нее ты начинаешь понимать, какие именно дисциплины знать тебе необходимо, а какие можно сдать и забыть. Очень много предметов, которые я бы сегодня с большим удовольствием снова прошел, — например, стилистика и редактирование. Очень полезный предмет.
До сих пор наш курс регулярно собирается на день встречи выпускников. Каждые пять лет собирается примерно 50–70 человек, что в общем немало. И каждый из нас чего-то в этой жизни достиг, большинство занимает руководящие должности. В общем-то, скажем, курс судьбой не обижен.
Записала М. Жихорева
