Федорова З. В. НАША ЗНАМЕНИТАЯ 2-Я ЖУРНАЛИСТИКИ…
З. В. Федорова (ныне Таратынова), журналист «Ленправды», выпускница факультета журналистики СПбГУ 1952 года
НАША ЗНАМЕНИТАЯ 2-Я ЖУРНАЛИСТИКИ…
Для начала хочу вернуться к сентябрю 1947 года. Первая встреча новых студентов отделения журналистики с преподавателями. Разговор со 2-й группой ведет Петр Яковлевич Хавин.
— Прошу всех сцепить руки за спиной, — предлагает он.
Все выполняют.
— А теперь прошу ответить мне: что такое винтовая лестница?
Руки расцеплены — пальцы выкручивают рисунок восходящей лестницы.
— А я ведь просил держать руки за спиной... Еще вопрос: что такое рябь на воде?
И снова пальцы вычерчивают рисунок ряби.
— Ну что же, друзья, — итожит Петр Яковлевич, — заключаю: вы абсолютно не владеете словом, никто даже не пытался ответить на мои вопросы человеческим языком. А ведь вы выбрали профессию, где главным будет слово. И чем оно точнее, тем изложение ярче. Учитесь убеждать людей, но не с помощью рук.
Этот урок Хавина вспоминала я в своей жизни не раз, хотя прошло с тех пор более полувека.
Вторая группа журналистики приема 1947 года была в ту пору знаменитой: из пяти сталинских стипендиатов всего филфака четыре учились в нашей 2-й журналистики. Думаю, фамилии этой четверки многим известны: Анатолий Введенский — начал в ЦО «Правда», потом работал в ЦК партии; Михаил Гуренков — больше 20 лет редактировал «Вечерку»; Сергей Игошин — преподавал в университете; Юрий Воронов — больше десяти лет возглавлял коллектив «Комсомолки», сегодня известен как блокадный поэт России. Трое первых пришли в университет с войны, они появлялись на занятиях в гимнастерках и кителях. Только Юрий Воронов был недавним школьником.
Это была, пожалуй, самая отличительная особенность нашего приема через два года после окончания войны. Кроме уже названных демобилизованных офицеров в списке группы оказались Лев Черников, Александр Круглов, Константин Проймин, Анатолий Шувалов, Яков Липкович и другие. Почти все они были в армии политработниками и отличались от нас, школьников, широтой взглядов и осведомленно-стью в политике и экономике. На семинарах, как правило, они задавали тон: спорили с преподавателями по вопросам текущей политики, яростно защищали свои позиции на курсовых собраниях, задавали острые вопросы преподавателям, ставя их подчас в неловкое положение. Слушать их было интересно.
Зато мы, вчерашние школьники, только что получившие аттестат зрелости, преуспевали в литературе и перед сессией обычно становились «сказочниками» — изо всех сил помогали старшим постичь многие литературные азы, выпавшие из памяти за время их службы в армии.
Лучше других это получалось у Алексея Гребенщикова — энциклопедически образованного человека. Он потрясал своей феноменальной памятью: о творчестве любого писателя мог не просто рассказать обстоятельно, но даже процитировать его произведения. Уже не говоря о том, что стихи он читал сходу…
Но главный след в памяти оставили, конечно, наши преподаватели. Мы слушали лекции блистательного литературоведа Григория Александровича Гуковского, потрясающего знатока западной литературы Татьяны Викторовны Вановской, нам, студентам-филологам, первым читала свои новые стихи Ольга Федоровна Берггольц…
Теперь, по прошествии лет, могу сказать, что учеба на филфаке (до образования факультета журналистики) была нашим счастьем. Литература воспитывала, формировала чувство слова, прививала вкус, приохотила к театру и просто заставляла думать.
Да и могло ли быть иначе, если мы, студенты, постоянно участвовали в многочисленных дискуссиях, проводимых на факультете, встречались с известными в стране журналистами, регулярно посещали Дом писателя и Дом актера, бегали на спектакли в Оперную студию консерватории и в Театральный институт. Спасибо за это нашим наставникам — они понимали, что ничего не проходит бесследно для тех, кому по окончании университета предстоит «делать погоду» в прессе.
Нас учили многому. Но отнюдь не курсы по основам сельского хозяйства, промышленности и экономики вооружали знаниями. Университет ставил своей задачей заставить молодых людей мыслить.
Полувековой опыт газетной работы привел к выводу, что не только умение разобраться в той или иной ситуации и правильно оценить происходящие события — непременная обязанность журналиста. Нужна глубина в изложении материала, понимание предмета, который исследуешь, и, конечно, убедительность выводов.
Я так и не научилась отличать зерна пшеницы от зерен ржи, хотя прослушала курс основ сельского хозяйства. Да, собственно, никто от меня этого и не требовал. Но уверена, что врач не допустит ошибок в статье на темы медицины, а человек с инженерным образованием не потеряется на заводе или фабрике и не задаст нелепых вопросов. В «Ленинградской правде» в отделе культуры всегда блистали сотрудники с театроведческим и филологическим образованием. А в других отделах преимущество отдавалось людям, владеющим инженерной или строительной профессиями.
Думаю, читатели уже поняли смысл моих речений. Журналистские кадры, как убеждает жизнь, надо готовить в специализированных вузах. В газетах и журналах спокойно и уверенно чувствуют себя специалисты, владеющие вопросами и, конечно же, обладающие определенным уровнем культуры. И очень далеки от этого те, кто, как говорят на журфаке, не знает разницы между «каботажем» и «саботажем», не помнит, в каком веке жили великий Илья Репин или знаменитый Иван Шадр.
Полагаю, что не все разделяют мои суждения. Но ведь время и опыт все настойчивее убеждают в этом. Слишком много времени уходит на то, чтобы из выпускника журфака сделать квалифицированного газетчика. В то время как специалист, поступивший на работу в издание, уже через неделю выдает первую качественную продукцию.
Хотя, кончено, не у всех дорога бывает устлана розами. Шипов, как правило, больше. Но тут многое уже зависит от личных качеств специалиста. От его способностей и таланта. В любом случае самое главное при подготовке руководствоваться принципом: «Не навреди!»
И все-таки всех своих коллег я поздравляю с юбилеем Alma mater! Благополучия, друзья! Новых блистательных выступлений. Золотых перьев!
